начальник полевого отряда отдела поисковой геологии ОАО «Алмазы Анабара»
Первый раз я познакомился с «Алмазами Анабара» ещё в 2000 году, когда я студентом Якутского государственного университета прибыл на практику.
Компания была молодая, численность сотрудников мизерная, офис находился в здании Госкомгеологии и занимал крохотный кабинет. В нём ютились генеральный директор, его первый заместитель, главный инженер, главный геолог, маркшейдер и начальник отдела кадров.
Помню, отец меня спрашивал, не боюсь ли связать свою судьбу с фирмой, которая может развалиться, как случалось со многими старательскими артелями той поры. Но я интуитивно чувствовал: эта компания будет развиваться стремительно и вырастет в крупное алмазодобывающее предприятие.
Когда залетел на участок в Маяте, там имелось всего два здания, сделанных из бруса: столовая и жилой четырёхквартирный дом. В нём одну комнату занимала контора участка, было около десятка балков да палатка на санях, в которой жил главный геолог Махмутьян Гумарович Мухамедьяров.
Моста через реку Маят тогда не было, и люди на работу переправлялись на двух лодках.
С геологами возникла напряжёнка, и меня закрепили за маркшейдером — помогать в съёмке. Несколько дней мы с Борисом Николаевичем Сукочевым делали съёмку теодолитным ходом, пока не испортилась погода. Назавтра (никогда не забуду эту дату — пятого июля 2000 года) выпал снег сантиметров на 15-20 и покрыл всю зелёную траву и цветочки, которые я до этого наблюдал.
Меня определили на сезонную фабрику, там я помогал М. М. Шибанову ремонтировать отсадочные машинки МОД-2, а после этого собирать концентрат.
Но вот, наконец, геологи появились, и мы выехали в поле. В нашем отряде было шесть человек: Мухамедьяров, три геолога Ботуобинской геологоразведочной партии Сергей Пыжьянов, Сергей Ворожцов, Шавхат Яхин и двое рабочих — Сергей Ранчинский и я. Мы проводили поисково-оценочные работы верхнего течения реки Маят и его притоков от устья Курунг-Юрях до 41-го ручья.
Полевой сезон был очень насыщенным: я на практике познакомился с основами строения россыпей, научился определять благоприятные места для нахождения алмазов, попробовал действовать лотком, обрабатывать технологические пробы. Труд не был не в тягость, а больше напоминал соревновательный процесс, каждый старался накопать из русла больше алмазов. Мы спорили, в чьём ведре окажется их больше.
Сезон 2000 года оказался коротким: уже 14 августа закончилась промывка заготовленных песков и перевыполнен план добычи почти вдвое, и всех людей начали вывозить.
Следующая практика — снова в «Алмазах Анабара», правда, пришлось всё лето трудиться в цехе доводки и в геологической лаборатории. Уже тогда я научился обращаться с рентгенолюминесцентным сепаратором, представляя для себя полный процесс добычи алмазов от поисков, добычи песков до получения концентрата и извлечения из него кристаллов.
После окончания университета я вновь пришёл в «Алмазы Анабара». Помимо летних полевых работ занимался документацией траншей, пожоговых шурфов, буровых скважин, принимал участие в создании зимнего промывочного комплекса, «промывалки». Трудился на разных направлениях, но больше всего мне были по душе летние поисковые работы, которые бы ни на что не променял.
Хочется помянуть добрым словом своего наставника Марка Наумовича Засимова: к сожалению, он так рано покинул нас. Марк Наумович был геологом старой формации, отличным руководителем, грамотным полевиком. Очень многое я почерпнул из его работы. Полезным оказался опыт старшего товарища и по ведению документации горных выработок, по бытовому устройству лагеря и общему руководству отрядом.